Все мы прекрасно знаем, что сны являются иллюзией прошлых лет или пережитых эмоций, ваших или героев сошедших со страниц книг. Куда сложнее складываются дела со снами, да и самого восприятия мира, у созданий чей разум связна непосредственно с творчеством или психическими болезнями (но последним, маэстро не болел, как минимум в подобном замечен не был). Кристиану за долгую жизнь пришлось не раз подметить ту самую разницу восприятия мира. Ему всегда казалось, что люди видят окружающую реальность подобно фантику, в который её обернули, забывая заглянуть под яркую обёртку и вкусить истину мира.
Раньше, столетиями ранее, он говорил об этом открыто, и соотечественники воспринимали подобные слова как нечто несуразное. "Человек искусства, что с него взять?" - с умилительной улыбкой твердили они, принижая взгляды творца. Одним из немногих кто понимал суть его слов, стал Дали, чей взор и до этих пор радует знающих. Однако, в те далёкие и совершенно одинокие времена непонятым он оставался лишь до встречи с ужасающе прекрасным созданием. Белет разглядел его красоту и разделил мир с ним, Белет ощущал ту приторность мира, в который Кристиан окунал руки. Бессмертное создание привязалось к чему-то смертному, к кому-то смертному и решило вознести его. Прекрасная идея для нового творения.
Пальцы скользили по клавишам. Он играл вдохновенно, с азартом и полной отдачей. Музыка Шуберта так прекрасно ложилась на эмоции, бурлящие в нем, на момент, в котором нынче было заключено сознание. Ощутимое спокойствие и равновесие, раздираемое внезапным вихрем незримых прикосновений. Каждое проникновение Древнего в сознание, он ощущал по-разному, в последние годы оно напоминало лишь еле ощутимое дыхание, коснувшееся мочки уха, незримое, скованное присутствие, украдкой, еле уловимый взгляд из-под ресниц. За столько лет его демон сменил множество образов, а Крис, без зазрения совести описал бы каждый из них, вот только не в телах суть, трогающая его душу. Любить создание, которое ты не постигнешь и через миллион лет - безумие, но разве люди искусства не безумцы? (а вот, Ватсон, мы и нашли психические отклонения)
Прикрыв веки, он продолжал покачиваться в так музыки. На протяжение почти что тридцати лет, она хотела лишь удостовериться в его присутствие на этой земле, а он умело считывал не только шлейф её запаха, но и беспокойство. Для многих такая привязанность Древнего была удивительной, почти что неповторимой, для Кристиана подобные чувства - сродни основы его бытия. Без Белет он мог прожить жизнь заурядного музыканта, так и не замеченного никем; встретив Белет единожды, он мог покорить мир закончив своё бытие на подъёме к пьедесталу собственных сил; обращённый он мог жить год за годом или погибнуть в первые десять лет собственного бессмертия; с Белет ему удалось жить творчеством и дышать древним злом на полную грудь. Возможно, продать душу дьяволу не так-то и плохо... Определенно, лучшее что он делал за все своё существование.
На этот раз присутствие демона было куда реальнее. Она не скрывалась, а нежные прикосновения не опьяняли, как привыкли описывать многие слюнявые любители романов, напротив, отрезвляли, заставляли естество взбудоражиться и оживиться.
От шёпота бой по клавишам становился все жёстче, отчётливее, сильнее. Они оба знали, что благодаря склонности Белет к её ручному музыканту, он способен оживить любую эмоцию, перенести её в мир, сделать более реальной. Каково это ощутить одновременно недоумение, обиду, детскую злость, желание, грусть от разлуки и безграничную любовь, сжирающую сознание как сотню лет назад, так и сегодня, здесь и сейчас.
Творение подходило к своему логическому завершению. Звуки становились мягче и покладистей. Он, сродни мелодии, сдавался. Не было достаточно времени чтоб обдумать сотни возможных вариантов этого поступка, от самых непредсказуемых, до банальных, эгоистичных.
Музыка внезапно прервалась. Отголоски последних нот все ещё вибрировали в пространстве. Пальцы Кристиана нависли над нужными клавишами, но так и не коснулись их. Последние звуки стремительно ускользали.
Открыв глаза, Шарп взял призрачную руку своей «посетительницы». Поднеся к губам женское запястье, он оставил на нем, приветствующий поцелуй.
- Моя душа, пришло время поговорить.
Стоило ему закончить фразу, как сон разорвался на части и сознание поглотила темнота.

***

Шарп резко открыл глаза.
За окном все ещё властвовала ночь, а полнолуние свидетельствовало о том, что ближайшая лесистая местность определенно станет для кого-то могилой. Зверья множество, но молодых и неконтролируемых оборотней в этих краях становилось на порядок больше.
Кристиана меланхолично потёр переносицу, усаживаясь на край кровати. Прохлада воздуха все ещё наполнена её присутствием. Хотелось бы сказать, что её отголоски в пустоте комнаты давалось Крису с какой-то тяжестью, но нет, напротив, даже рад, что Белет вышла на свет его сознания.
Какое-то время он смотрел на наручные часы, что за все эти годы без заминки продолжали свой ход, совершенно не забывая точно следовать окружающему времени. Как же все-таки подобные безделушки и мысли о них забавляли Кристиана. Он мог думать о них часами, о бытие, течение времени, осознание этой нестабильной переменной, которая для каждого существа является кардинально разной. Создания чей век всего-то лет шестьдесят, следят за каждой секундой, те, что готовы прожить в мире больше, равняются на дни или недели, он уже давно исчисляет все в десятилетиях, а может и того больше, а Белет и подобные, вряд ли вообще обращают внимание на такую мелочь как время.
По привычке он, как и всегда коснулся заводной головки, чтоб продлить "жизнь" механизма ещё на какое-то время. А дальше, сделал то, что позволяло Белет наконец полноценно ощутить его в этом грешном мире. Сняв часы и положив их на прикроватную тумбу, как раз около лампы, Крис самолично подтвердил приглашение. Оттягивать дальше не было сил и возможности, ему пора поговорить с женой, если она такой себя ещё считает.
Приняв душ и одев костюм индивидуального покроя, Кристиан спустился на первый этаж, где как раз обосновался его небольшой магазин музыкальных инструментов. Помещение было не слишком велико, но и коморкой под лестницей назвать язык не повернётся. Звездой сего места всегда был рояль. Антиквариат, купленный за баснословные деньги у его же собственного семейства, само собой через посредников. Именно за этим инструментом Кристиан учился играть, за ним музицировала и мать, конечно, инструмент пришлось слегка подлатать и перенастроить, но факт остаётся фактом, старые клавиши чувствовали на себе прикосновение многих поколений, которыми дорожил музыкант.
Подняв крышку, он слегка подтянул одну из струн. Звук стал более звонким, правильным, настоящим... идеальным. Заодно, достал небольшой бархатный мешок, спрятанный в потайном "кармане" инструмента.
Когда кольцо вновь оказалось на безымянном пальце, руки Кристиана легли на белые клавиши и музыка Шуберта вновь разлилась по его сознанию, наполняя собою все свободное пространство.