С Пэт приходится торговаться всеми правдами и неправдами. Отвернув лицо от Марии, она предпочитает разглядывать всё что угодно - гобелены на стенах в коридоре, на которых изображена охота в дремучих аркхемских лесах, подвешенные у потолка подсвечники (имитация под свечи) и раскрашенные цветными пятнами витражи, но только не лицо младшей сестры.
Мария закусывает губу и пытается просчитать про себя варианты и все как один сводятся к тому, что у неё катастрофически мало шансов вырваться сегодня на вечеринку по случаю Хэллоуина. С семейного мероприятия под названием "род Клемент отмечает Самайн с песнями, плясками и минимальными жертвоприношениями".  План у неё по-идиотски дурацкий - она ходит между своих близких и дальних родственников как самая послушная и примерная ведьма, улыбается каждому кого встретит на своем пути и непременно собирает комплименты. Дальше, она понемногу сливается, оповещая о том, что чувствует себя нехорошо и где-то в середине вечера сбегает прочь. Затем Патрисия каждому заинтересованному сообщает, что только что была в комнате своей сестренки и дала ей зелья, старательно делая вид, что все под контролем и младшую Клемент больше не надо проверять.
План - идеален до каждой мелочи и настолько же не идеален. Патрисия торгуется так, как будто пытается выгоднее продать свою девственность - Мария злится мысленно на сестру и на её постыдную трусость и раболепие перед родителями, которые все знают и все видят. И что она не сказала - все безрезультатно. В ответ исключительное «может ты все-таки не будешь удирать?»
- Ты мне должна,  - в конечном счете очень тихо и зло заявляет Мария, отчего в глазах сестры проступают первые искорки недоумения, но вместе с тем и пугливого, но понимания.
- Чего это, - также тихо заявляет она, все еще пытаясь держать мину при плохой игре.
- Это ты меня тогда заложила. Когда я ушла в кино вечером, а родители страшно разозлились.
- Глупость. Ты просто недостаточно хорошо...
- Ты просто видела, как я вылезаю из окна. А я видела тебя. Так что когда я пришла домой они уже ждали моего прихода, а ты еще несколько дней не хотела оставаться наедине, боясь, что я всё пойму.
Слова производят на Пэт неизгладимое впечатление, запуская в ней всевозможные мыслительные процессы, проступающие на лице оскорбленной невинностью. Она молчит, затаившись и давя своим обиженным видом, красноречиво доказывая, что младшая ведет себя как тиран, измываясь над несчастной жертвой. Мария же предполагает, что жертва она.
Безмолвный поединок затягивается, но на кону сестринские отношения, а Мария, при желании, может быть также полезна Патрисии и почти наверняка именно это она сейчас и прикидывает в голове.
Личная выгода или же страх разделить наказание, - Мария приподнимает брови, ожидая ответа.

...план она, естественно, тщательно готовит заранее как только прознаёт про то, как люди любят проводить Хэллоуин, точнее как любят проводить его подростки, которым нет никакого дела до толстых книг со всевозможными магическими практиками и ритуалами, зато больше поводов для развлечения. Ей хочется попасть, ей очень хочется посмотреть своими глазами, а еще лучше поучаствовать - не быть ничего значащим наблюдателем. Потому вместе с фантазированием в своей голове костюма, Мария заодно подыскивает и компанию. Точнее, спутника на вечер, предполагая, что в противном случае она будет выглядеть среди них изгоем. Ей отчасти неловко, отчасти страшно, но желание в ней сильнее всего этого взятого и она до смешного глупо выслушивает последние школьные сплетни от своей приятельницы - Молли Фостер. В системе школьной иерархии эта девочка застревает где-то между "отстой" и "кто она вообще такая", но является кладезем всевозможных сплетен и слухов, потому общение с ней для Марии как прослушать сводку событий за неделю. Плюс не имея за плечами той чрезмерной напыщенности, которая свойственна некоторым людям и очень походит своей природой на напыщенность магических семей, Фостер общалась просто, находя в лице Марии кого-то наподобие подруги.
Потому, сидя как-то на скамейках спортзала во время урока физкультуры, Молли во всех подробностях излагает Марии последние новости - кто, с кем, когда и почему. Даже если сама Мария не знает большей половины этих людей в лицо.
- ... а еще теперь Дэвис мутит со Спенсером. Вешается ему на шею и даже особо не стесняется. Кстати, она как обычно собирается у себя на Хэллоуин. А Хейз бросила Грин и он из-за этого сильно подавлен.
- Что? - Мария хмурится и никак не может уяснить для себя смысла слов, которые только что услышала.
- Ага, прикинь. Он ведь такой классный. Мне он нравится. Ну и что, что его могут выгнать из футбольной команды за слабые результаты. Грин сучка, а я бы его и таким любила. - Молли тычет пальцем перед собой, где высокий и атлетичный брюнет наматывает круги под свисток учителя. Мария думает, что он, конечно, ничего, но гложет её совсем другое известие.
Спенсер с кем-то мутит? В самом деле? Хотя конечно она и сама подозревала еще в тот раз, когда он прошел мимо, не обратив никакого внимание на неё. С тех пор она лелеяла эту страшную обиду в себе, готовую вот-вот вылиться во что-нибудь не менее страшное.
Но до страшного было далеко, а текущий план был прост. В отличии от нерешительной Молли, Марии ясно видится, что всё вокруг это какая-то игра в школу - все эти мнимые успехи, заслуги, первые разочарования и первая влюбленность (тоже мнимая). Единственная цель её родителей, как она предполагает - показать человека обыкновенного в его естественной среде обитания, но никак не уподобляться ему. Все очень просто и должно быть скучно, но Марии не скучно совсем. Её увлекают школьные хитросплетения, но скорее как наблюдателя со стороны, потому что как применить в них себя она представляет смутно до сего момента. А потом план рождается на ходу.
Достаточно подкараулить Дерека Хейза после занятий и демонстрировать свой интерес относительно всего, что происходит в его жизни, улыбаться, покусывать губы и всячески намекать как он ей нравится. Мария намекает - усиленно и честно, пока в какой-то момент, устав от непонятливости парня заявляет, что не против сходить на вечеринку Дэвис. Процесс идет заметно быстрее, так что в назначенный вечер он ждет её на своем авто и, кажется, немного разочарован, что её пепельно-серое платье по колено и сложенные в руках темно-серые крылышки в тон никак не вяжутся с придуманным в голове образом. Мария не понимает каким ровно до того момента, как они не приезжают на вечеринку. Кажется, кричащее и обтягивающее мини прочно засело в гардероб собравшихся, мелькая на каждой второй как под копирку. Не то чтобы это её слишком волновало - Мария немного подтягивает платье в поясе и теперь тоже сверкает голыми коленками.
Спенсер мутит с Дэвис.
Это даже смешно, если подумать, - проговаривает она про себя, пока идет рядом с Хейзом под руку (пока во второй он сжимает бумажный пакет с явно тяжелой бутылкой) - он как джентельмен исповедует все эти простые правила и ей, на самом деле, до чертиков приятно чувствовать себя среди собравшихся не одинокой. Миниатюрные серые крылышки, которые она прицепляет за спиной покачиваются в такт ходьбе.
Разумеется, она не была бы ведьмой, если бы в них не был припрятан сюрприз. Её спутник выбирает обычный костюм и с кислым видом заявляет, что он уже из этого вырос.

От обилия пестрых красок у Марии захватывает дух. А еще от обилия таких же как она подростков (классом меньше классом больше). Проблема семейных сборищ - тебе всегда приходится "тусоваться" с теми, кто почти наверняка уже достиг отметки в сто лет. Проблема магических сборищ - вас не слишком-то много. Взгляд проходится по украшениям и ей забавно отмечать всю эту ненастоящую бутафорию: вот там вроде как паутина по углам, а там стоит и дымится маленький котел (интересно, что в нем?). Из всех углов громкие разговоры в попытках перекричать музыку, шум, смех - кто-то пихает её плечом, пробегая мимо.
- Вероника, - её спутник заговаривает с подлетевшей к ним блондинкой, сгружая в её руки пакет привычным движением - девушка улыбается и ставит его на стойку.
Ту самую Дэвис узнать легко - её присутствие сложно не заметить и игнорировать, когда она вышагивает по коридору в окружении подружек, как в каком-нибудь подростковом фильме. Поэтому известие о том, что Спенсер мутит с Дэвис для Марии до сих пор загадка. Хотя при беглом чуть более внимательном взгляде становится ясно, что она отличается. Никаких пошлых костюмов, а красивое и спокойное платье. Даже макияж и тот,  не дает понять, что все, что она делала последний час это из раза в раз обводила черным круги под глазами. Мягкие и красивые светлые локоны, привычка держаться прямо и приподняв подбородок - Мария разглядывает её и видит скорее красоту, нежели вульгарность (которую отчего-то очень хотела увидеть).
- Даже не представляешь, как Элли скучает и страдает, - щебечет она, все еще обращаясь к Дереку и не обращая абсолютно никакого внимания на Марию сбоку.
- Ну конечно, так я в это и поверил.
- Ждет когда ты извинишься, - Дэвис не унимает и в какой-то момент все-таки переводит взгляд, как бы оповещая парня о том, что извинения плохо сочетаются с его не-одиночеством. - А ты кто?
Вопрос Марии не ясен, но зато очень хороша его природа - на неё смотрят с пренебрежением, но любопытством, проходясь взглядом по платью, прямым, слегла завитым волосам и кончикам крыльев, которые вдруг самой же ведьме кажутся дурацкой затеей, потому что желание спрятаться оказывается сильнее.
- Передай Элли, что может заканчивать страдать, - Дерек переводит разговор, хотя скорее случайно, нежели в попытке как-то защитить свою партнершу на вечер.
- Передашь сам. Она где-то здесь, - только хмыкает в ответ Дэвис, провожая спину Марии долгим и тяжелым взглядом.

Далеко они, конечно, не уходит. Дерек встречает своих друзей и за унылыми футбольными разговорами, которые старшеклассники обсуждают без остановки, Мария ускользает от него, начиная самостоятельное путешествие с бутылкой пива, которое получает от парня - напиток не слишком-то ей нравится судя по запаху, а по вкусу так и вовсе горечь, но она держит его крепко и не собирается выпускать, памятуя о единстве с обстановкой.
Дэвис она нашла, а значит и Спенсер где-то здесь. Хотя... почему? Ему такое интересно? Мария разглядывает его лицо, пересекаясь изредка и издали в школьных коридорах и раздумывает, что ему вообще нет никакого дела до всех них вместе взятых - почти также, как и на любых других встречах, на которых они оказываются вместе. Даже среди магов он скорее держится в стороне, но не выглядит при этом скучным никому не нужным одиночкой. Скорее наоборот - отделяется от других, неся гордо своё высокомерное одиночество и отсутствие необходимости в ком-то рядом. Вот каким Спенсер кажется Марии. И поэтому известие о том, что он с кем-то мутит...
Наверное, она все-таки на него злится и завидев в гостиной, решает не проходить мимо. Он здесь не один, но как будто снова в отдалении, с тем самым взглядом, что не концентрируется ни на ком конкретно, а движется по своей особой траектории - сквозь.
- А что у тебя за костюм? Или быть Этельстаном Спенсером это и есть твой костюм? - Мария изгибает губы в скептической улыбке, которая почти совсем не предвещает ничего плохого.
Она пока и сама еще не знает, что может быть плохого в обычном разговоре и обычной встрече на самой обычной вечеринке по случаю Хэллуина.
Какой-то парень рядом со Спенсером предпочитает смотреть в другую сторону, то и дело заглядывая за плечо Марии.
Возможно, ей все-таки хочется обратить внимание этого зазнайки на себя. Возможно, ей очень хочется доказать ему, что его высокомерие её однажды оскорбило.

[icon]https://i.imgur.com/5TCSQyj.png[/icon]

Мария считает, что удачно подбирает фразу для приветствия. По её мнению это достаточная провокация, призванная подцепить выскочку Спенсера, обличая его по всем фронтам. Видимо, она очень упивается своей сообразительностью, чтобы заметить совершенно очевидный подвох — подвох в том, что Спенсер, кажется, вообще ничего не понял.
Совсем ничего.
Вместо громких протестов он не выглядит ни капли протестным... Вместо ожесточения и ущемленной гордости на лице скорее зеркальная насмешка, которая красиво изгибает его губы так, что Мария едва не засматривается долгим взглядом на них, мысленно щелкая себя по носу. Сейчас, ага, размечтался! Фырчит недовольно, перемещая взгляд куда-то левее, делая вид, что книжный шкаф сбоку ей интереснее в сотни тысяч раз больше, чем что-либо (кто-то конкретный) еще.
Даже само его признание в наведении депрессии и скуки какое-то не ясное для Марии. В её голове уже нарисовано и озвучено всё, что он может ей сказать, как уколоть в ответ, чтобы вернуть эту обидную шпильку. Обидную же? Или сама Мария чего-то не понимает?
По всем правилам Спенсер должен возмутиться, а он всего этого без пяти минут признается в чем-то, что должно быть постыдным.
Ха-ха, человек-скука, ну что за глупость, разве маг из чистокровного и богатого рода не должен делать вид, что все вокруг него навевает скуку и уныние своей необразованностью и не пониманием? Разве Спенсер, прохаживаясь по школьным коридорам как раз не делает именно такой вид? Отсутствующее выражение лица, вечно в своих мыслях, вечно с задумчивым взглядом, трактовать который иначе как проявление скуки не получается. А Мария клянет себя потом, что в такие моменты ей хочется увидеть на его лице интерес, обращенных к ней. Разглядеть в глазах нечто особенное для себя, словно в этом ограниченном, запертом школьном мирке, в котором нет других магов их родственников, именно она может заинтересовать его как никто другой.

Он ей нравится, - ведьма признается себе в этом почти что чистосердечно. Нравится в той же степени, в которой и бесит всем своим видом и поведением. Нравится разглядывать глубокую синеву его глаз, размешенную с расплавленным серебром и так ненавистно от всей той глупости, которую приходится порой думать и терпеть. Ненавистно от самого этого чувства, с которым она ловит каждое его слово обращенное к ней, вслушивается и смакует, в попытке определить где здесь признание в том, что она ему нравится.
С чего Мария вообще решила, что должна ему нравиться?
Острые комментарии касающиеся мистера скуки уже готовы быть извергнутыми в него, как новая порция нападок, но они гасятся еще загодя  его словами про крылья и высокопарными речами про Вольтера. Мария, вроде как, слышала эту фамилию на уроке литературы, но никак не могла вспомнить в каком ключе. От собственной глупости ей сделалось вмиг стыдно - наверняка та же Дэвис знакома и с Вольтером и с чередой других... людей, которые способны генерировать умные высказывания.
Она морщится от мыслей о сегодняшнем вечере в кругу и семьи и тому, что Этельстан вспоминает об этом. Не понимает, то ли он таким образом собирался обвинить её в не исполнении семейных традиций, то ли просто констатируя факт. Хотелось надеяться, что последнее, но почему-то больше верилось в первое.
- Меня сегодня отпустили, - врет Мария не дрогнувшим голосом. - Решили, что без меня сегодня справятся.
И так же придает своей персоне важности, предполагая, что с честью отбила эту возможную нападку в свой адрес. У неё была заготовлена сотня и одна тонких, полных красоты и иронии шуток в адрес мага, но для этого нужно было, чтобы разговор шел ро известному Марии маршруту, а он сворачивал куда-то не туда, дезориентируя её по всем фронтам. Даже сейчас она вдруг потерялась каким образом ей ответить, чтобы обидеть парня посильнее.
Даже если ей вдруг перехотелось его обижать.
- Вообще-то я птица, - с нажимом произносит Мария и отходит на полшага назад. Щелкает два раза пальцами и неспешно крутится на месте, позволяя рассмотреть как крылья оживают и делают несколько взмахов, будто собираясь устремиться в полет. Тонкое и филигранное волшебство, а не банальный телекинез - она штудирует книги, а потом выстраивает цепочки заклинаний подвязывая их к перьям и мягкому каркасу пролегающему под тканью. Должно быть изящно и красиво.
Это Мария и хочет увидеть в глазах Спенсера, этого зазнайки, который наверняка умеет и знает больше. Но отвлекается на громкий смех за спиной, испуганно дернув плечами.
- Боже, это так смешно.
У Дэвис, по мнению Марии, ужасно тонкий и дурацкий голос, который здорово раздражает и давит на нервы. Она никак не может отсмеяться, обходя ведьму и останавливаясь рядом с Этельстаном - тянет к нему руки и обнимает за талию, как-то слишком смело. Как будто считает, что в этом противоборстве взглядов за ней преимущество - это же Мария в её дома, на её вечеринке и разговаривает с парнем, с которым она мутит.
- Почему? - И вовсе у неё не дрожит голос, только руки упорно мнут ткань платья. Конечно Мария не собирается сдаваться и вестись на её смех.
- А ты не поняла? Тебе что десять? У моей маленькой сестры такие же крылышки, - методично и с улыбкой на лице объясняет девушка, не спуская глаз с Марии. Ждет, наверное, когда она сдрейфит и расплачется. - Так что мой тебе совет - лучше сними и не выставляй себя маленькой девочкой.
До ужаса хочется сказать что-то обидное, но Мария только молчит и хмурится, а потом разворачивается на пятках и идет куда-то в сторону, в уме все еще соображая, что такое обидное она могла бы ответить этой... жабе. На Спенсера она даже не решается взглянуть - не хочет увидеть в нем очередное подтверждение того, что уже как-то раз увидела.
- Господи, я же просто дала ей совет, - слышится позади, но быстро затихает в удаляющемся гомоне музыки.

В конечном счете Мария просто заворачивает на лестницу, зло разглядывая навешенные на стену дурацкие фотографии. Это Дэвис с какой-то наградой. Это она с каким-то кубком. Это они на семейном сборище. Второй этаж кажется немного тише, а еще где-то здесь наверняка находится комната этой зазнавшейся дуры. План прост как мир и даже не нужно прилагать усилия, чтобы он родился в голове молодой ведьмы. Ей всего лишь нужно приоткрыть дверь комнаты, нырнуть в неё и затем отыскать расческу на которой наверняка остался какой-нибудь тонкий волос. Дальше все очень просто. Так Мария и делает - в комнате Дэвис (а это точно её комната потому что все эти фотографии на стене очевидно её и ничьи больше) порядок и все расставлено по своим местам. Даже в комнате Марии больше хаоса. Только вот стены самолюбования у неё точно нет. Это Дэвис в модной кепочке на лошади, а тут она на каких-то соревнованиях по танцам с зачесанными на макушку волосами, так что кожа у висков натягивается, а кости черепа обнажаются под скальпом.
То есть Спенсер её полюбил за такое? - зло думает Мария, но тут же поправляет себя. С чего она решила, что он её любит? Может там что-то другое...
Она скользит пальцами по разложенной на столе косметике - помадки и тени, целая вереница коробочек с тенями. Удерживается от того, чтобы забрать что-нибудь себе в качестве трофея - вот еще, не нужно ей ничего от такой как эта Дэвис. Округлую расческу находит здесь же, а следом и выуживает из неё длинный светлый волос. Ну вот, осталось только придумать какой-нибудь неприятный сглаз для неё.
Интересно, как Спенсер отреагирует на то, что его подружке поплохеет у него на глазах? Заподозрит неладное или отбросит ей как поломанную вещь?
Однако быстрее оказываются чьи-то шаги в коридоре. Кажется, совсем близко от этой комнаты. На всякий случай точно стоило спрятаться либо под кровать, либо в шкаф...

[icon]https://i.imgur.com/5TCSQyj.png[/icon]

Не то чтобы Мария собиралась играть в прятки, но чего она точно не собиралась делать так это подглядывать. Выбор между кроватью и шкафом был сделан в пользу последнего - хотя распахивая  дверцу она вовсе не предполагает, что там найдется место для неё. Но нет, Дэвис оказывается не только семейной гордостью, но и вполне себе прирожденной аккуратисткой. Никаких тебе упавших с вешалок вещей, которые лень поднять даже взмахом руки или закинутых измазанных в грязи кед, которые надо бы всё оттереть каким-нибудь едким чистящим зельем, да всё руки не доходят, а матери передавать уже не по возрасту - что же она сама с этим не может справиться? На самом деле у Марии есть оправдание всему - в её бардаке проще прятать всякие запретные вещи. Например подростковые цветастые журналы, которые пахнут краской и которые приятно листать в руках, разглядывая картинки и мусоля по двадцатому разу одни и те же статьи (модные идеи к Хэллоуину, "как пригласить его на первое свидание", "секс без обязательств и его последствия". А может лак с блестками, ну, тот который не понравится никому из твоей родни если его случайно увидят на ногтях (ты же не поверхностная дурочка, Мария, оставь людям подобные развлечения).  Или книжки, которые точно не одобрят её родители. Ну те... глупые и наивные, с неясным эротическим контекстом и дурацкими представлениями людей о вампирах и прочих магических созданий. Тысячу раз она объясняла мысленно, что вообще-то имеет право читать, что хочет, смотреться что хочет и одеваться тоже как хочет, но дальше её головы разговоры не шли.
Хотя Спенсер и тот такое наверняка не читал никогда... он же Вольтера цитировал. Интересно, это его так родители муштруют не давая сделать ни шага в сторону или он сам такой... зануда? Признаваться в том, что ей это понравилось... немного понравилось, Марии естественно не хочется.
Да и что может быть хуже занудных магов? Правильно, занудные маги состоящие с тобой в родстве - у неё сейчас уже как день целое собрание занудных родственничков как на подбор один другого краше. Лавировать среди них и не собрать ворох комментариев может только покойник да и тот вряд ли (в этот момент приходится зажать род и не прыснуть со смеху, представляя как тетушка Беатрис отвешивает лежащему в гробу телу, что это тело до смерти могло бы и получше сохраниться, используя различные крема и мази, чтобы не заработать себе столько морщин аж к трехстам годам). Шанс стать такой же (занудой, а не покойником) маячил в глазах Марии где-то очень далеко, почти на грани невозможности, а потому легко получалось судить всех вот так с ходу, трезво заявляя, что сама - да ни в жизнь.

В представлении семьи, так, чтобы следовать воле рода нужно выглядеть как минимум похожей на ведьм из фильмов, как максимум с гордо поднятой головой идти на костер, если того потребуют обстоятельства. Если цвета, то сдержанные темные, если прически, то обязательно винтажные с четко видной полоской кожи головы в гладком проборе. Черный лак на ногтях  - дурной тон, розовые тени на глазах - боже, смой это немедленно. Бабуле Клемент (называемая так естественно за глаза и только Марией с сестрой) и вовсе нельзя было показываться на глаза - рожденная два века назад, многоуважаемая Сабрина Клемент придерживалась ужасно старомодных взглядов, неизменно рассматривая внучек придирчиво и строго. Любое непослушание каралось порицанием, презрением и исправительными работами, призванными "укрощать всякие признаки своеволия". Обязательным было так же упоминание, что она в "их" возрасте вообще могла была остаться без ужина за подобные проступки.

А у Дэвис все как на подбор - даже туфельки в ряд по цветам выставлены и пахнут приятно. Нужно будет сказать Спенсеру, что в одной серии одного жутко интересного детективного сериала Мария видала, что излишняя педантичность это один из способов определить в человеке серийного маньяка.
Вот ты с ней встречаешься, а она потом котикам на заднем дворе головы отрывает... - возмущается Мария и Этельстан  со знанием дела кивает в ответ, соглашаясь в очевидном и конечно же расставаясь с ней, бросая в лицо все свои упреки. Такая драма, Дэвис плачет и наклеенные ресницы отваливаются по одной, ползут по щеке вместе с черными слезами - вид страдающей девушки для Марии как средство успокоения от которого еще и приятно делается. В финале спектакля злая и порядком обиженная блондинка уходит со сцены в одиночестве, а Мария остается с Этельстаном, который во всеуслышание объявляет, что глубоко заблуждался и был не прав в своих чувствах. Мысли путаются очень хаотично, спасаясь бегством от не слишком-то комфортной реальности. Реальности в которой было полно подозрительных чмокающих звуков и легких заигрывающих поскрипываний кровати. Там явно происходило что-то, что вводило Марию в  ступор и от чего хотелось сбежать.
Нет, это что-то было ей понятно и она вполне трезво оценивал свои знания, только вот припомнить когда последний раз такое происходило с ней - не могла. Все эти телесные волнения ей были не знакомы на личном опыте, а от того, возможно, и появляется красящая щеки пунцовым неловкость стать нежданным свидетелем... Подобных вещей.
Даже ревновать в этот момент не приходилось (да и чего ей вообще ревновать и кого?), куда симпатичнее Марии кажется решение просто открыть портал или вывалиться в окно. Или думать о чём угодно постороннем. К примеру, свитер на полке на ощупь приятный кашемировый, а оторванная кошачья голова подмигивает ведьме своим зелёным глазом с узким зрачком, припрятанная от посторонних глаз в кроссовке. Можно было вовсю поразглядывать свои туфли, которые в сравнении с теми, что нашлись в гардеробе выглядели заметно уступающими в красоте и лоске.

Так что именно этого и хотелось Спенсеру?
Наматывая тонкий светлый волос на палец, ведьма вспоминает как он смотрел в момент их разговора и в его задумчивом взгляде была какая-то надежда для неё. Какая такая надежда - Мария не знала, но сердце в груди все равно прыгало и что-то в животе волновалось - почти так же, как когда стоишь перед отцом и раскладываешь по полочкам выученный и понятый ритуал: внешне нужно демонстрировать ледяное спокойствие, а внутри всё дрожит от напряжения чтобы не облажаться, выставляя себя посмешищем и неумехой. И похоже перед Спенсером она себя уже такой выставила. Может и он смеялся над ней и над её глупым волшебством, хотя, конечно, хотелось верить в обратное, которое ни капли ничего не меняло - он был всё еще там, на кровати и все еще обжимался с ненавистной блондинкой. И от того тоже был ненавистным по умолчанию.
Резкий голос заставит её вздрогнуть в своем укрытии от неожиданности. Вопрос зависает в воздухе, вызывая недоумение - Мария как-то прослушала начало диалога, погрузившись в собственные мысли, предпочитая даже не вслушиваться. В современных реалиях они могли бы говорить только о том, есть ли у кого-то презервативы потому что ну...нежелательная беременность главный страх подростков по версии всех молодежных журналов.
Только вот что-то не вписывается и явно идет не по плану, когда в девичий возглас вплетается  многозначительные истеричные нотки. Вопрос заходит про красоту и про кого-то третьего. Вдруг мелькнет внутри надежда - а что если про неё? А что если Спенсер сейчас заявит, что ему нравится кто-то другой и этим кем-то окажется...
Ну да, конечно.
Снова скрип кровати - теперь уже громкий разъяренный и оклик по имени - в каждой букве страдание и непонимание. Комната затихает, оставляя парня в одиночестве и явно в растерянных чувствах. Ей его, конечно, не жаль, но становясь свидетелем разлада, а теперь и свидетелем его внезапного одиночества, Марии вдруг кажется, что есть что-то такое... странное и неловкое. Та самая надежда, когда ушла одна, а она всё еще здесь и может с ним побыть...

Мотнет головой, тут же прячась под сползшее с вешалки платье, а следом разбавляя тишину в комнате и звуком отскакивающей от головы вешалки, стукающейся об станку.
Похоже, подождать пока Спенсер уйдут, расстроенный своим поражением у неё уже не выйдет, но Мария все равно сидит до последнего, понимая, что прятаться дальше глупо  - либо он найдет её первой, открывая шкаф, либо она вылезет самостоятельно с гордо поднятой головой и отпечатком вины на лице... Хотя почему сразу вины? Почему вины если у неё теперь есть определенная власть над ним и его произошедшим в комнате фиаско?
Распахивая дверцу, ведьма лезет в комнату, вытаскивая следом сложенные крылья. Стаскивает с плеч шелковое платье, комкает и небрежно забрасывает его вглубь шкафа. Сдувает с лица наэлектризованные волосы, старательно держа лицо перед явно удивленным магом.
Лучшая защита это нападение и не дожидаясь справедливого вопроса что она тут вообще забыла, Мария открывает рот, закрывает, а следом хмыкает, удерживая смешок.
- Ну и фэйл, Спенсер. Ты это специально сделал или само получилось? - она действует неуверенно, но чувствует, что на верном пути, разглядывая взлохмаченные светлые волосы и широко распахнутые синие глаза, между делом следуя ниже к зацелованным губам и сбившемуся вороту черной рубашки. Опасливо цепляясь взглядом за джинсы на бедрах и как-то очень быстро возвращаясь к его лицу, пока он не понял куда она смотрит. Куда ей очень любопытно посмотреть.
Лучшая защита все еще это нападение.
- Судя по звукам Дэвис была очень расположена к... близости, а ты её взял и задел до глубины души, - журит по-взрослому как будто старше или опытнее и чтобы не слишком засматриваться на растрепанный вид и чувства парня, предпочитает снова вернуться к
созерцанию столика с выстроенной в ряд косметикой. Цапнет самую по её мнению красивую помадку (в розовом футляре с серебристым напылением), снимет колпачок и повертит придирчиво, стоя в полоборота и разглядывая Спенсера с высоко поднятым подбородком. - Между прочим девочки таких вещей не прощают. Им вообще нужно говорить больше приятного. Вот Дэвис точно хотела услышать, что она самая красивая из всех, кого ты видел. Что у неё очень красивые волосы и очень мягкая кожа, - Мария придумывает находу, чуть склоняясь к зеркалу и подкрашивая свои губы. Тон красивый, ей нравится, но такого точно говорить не хочется. - Фу, ну у неё и старомодный вкус, - вместо этого выпаливает, бросая помаду обратно на столик.

Хочет зацепиться еще за что-то, чтобы ударить по больному, но не может придумать, вместо этого оглядывает снова Спенсера и снова пытается не смотреть на то самое место, которые явно было против произошедших перемен и ухода Дэвис. От этого делалось неловко и думалось о чем-то другом. Нужно было шутить дальше, но шутить не получалось. Но молчать было неловко. Так что приходилось только тяжело и громко вздыхать, а потом плюхнуться на кровать, оценивая мягкость матраса.
- Удобно. Никогда не была в человеческих домах раньше. А ты? Никаких тебе комнат с зельями или шкафов с артефактами. Как думаешь, им грустно, что они так быстро постареют и потом умрут? И что в их жизни нет и следа магии? - откладывая крылья в сторону, Мария сама не замечает, как подтягивает спавший с пальца тонкий светлый волос Дэвис. Какая-то мысль крутилась в ней и никак не давала ухватить себя за хвост рядом со Спенсером, пока они так внезапно оказались вдруг в одиночестве чего раньше никогда не случалось. Всегда в школе среди других учеников или на каких-нибудь семейных коллективных сборищах, куда заявлялись все и потом галдели не тише подростков, отирающихся внизу, но конечно же считая себя гораздо лучше. Они как будто бы должны понимать друг друга, - вот что думает Мария, глядя на Этельстана. Как будто бы он такой же как она с такими же неуемными родственниками магами от которых можно ждать чего угодно. Такой же наверняка одинокий в своем окружении и всегда под строгими оценивающими взглядами - маги ведь не детей растят, они растят таких же магов, которые должны будут отстраивать честь и славу рода на протяжении последующих веков. Им вообще не до дурачеств или шуток. Какие тут шутки могут быть когда речь заходит о многовековом наследии прошлого и будущего. Всё непременно выверено еще до их рождения и рождение их родителей- семейными традициями и привычками. Обычаями и обрядами, не давая вздохнуть, не давая сделать и шага в сторону.
Мария сидит и чего-то ждет, сама не зная чего. Мигнет вдруг свет, просачивающийся сквозь не плотно прикрытую дверь из коридора. Мигнет раз, потом второй, почему ни капли не беспокоя сейчас, пока смотрит прямо на сумеречное лицо Спенсера:
- Хочешь поцелуемся?
Предложение рождается само и внезапно, как-то естественно без того, чтобы набираться смелости или дрожать от волнения.

[icon]https://i.imgur.com/5TCSQyj.png[/icon]

Сложно сказать чего она хотела меняя вдруг свой ход мысли на новый, да с такой резкостью, что впору было устрашиться стихийному полёту мысли, за один взмах вдруг оказывающемуся на другом конце света. Вот и Спенсер уставился, явно ведь не ожидал такого поворота. Вряд ли для него даже сюрприз большой, что Мария рвется со своими высокомерными подначиваниями в открытую, как зверь, учуявший запах крови. Так неопытные ведьмы обычно храбрятся и заявляют, что умеют всё и даже больше: призывать мёртвых, останавливать время, возвращать молодость в общем полный набор, которому впору учиться следующие четверть века, но вот она, Мария, это уже умеет так, что любой столетий маг обзавидуется, локти грызть будет! Разумеется в теории и только. Пока речь не заходит до подтверждения практических навыков. Тут сразу становится понятно кто, чего и как.

Так что там с поцелуем? Ну, примерно тоже самое. Идея родилась спонтанно, но озвучена была сильно раньше из-за чего и сама Мария изрядно удивилась, старательно не показывая виду. Поцелуй... Подумаешь. Всякое ведь бывает в жизни и не все наблюдать из шкафа за происходящим, ощущая себя подковерным троллем из тех, что в старых домах стерегут древнее имущество. Вот так вот родилось это стихийное желание, глядя на молчалиаого и подавленного Спенсера, замершего на кровати в растрепанных чувствах. Чуть-чуть наивного, чуть-чуть жалкого, чуть-чуть безобидного и такого тихого, уже понимающего, что ведьма проникла в его свежий секрет, стала свидетелем юношеского позора. Такая тонкая месть может родиться из этого нового знания, только ещё непонятно как его применять, но ясно ведь, что он здесь как на ладони. Даже и гадать не нужно много, что это Дэвис его сюда привела, завалила первая на покрывало (интересно а кто был до и не отработанная ли это схема) и была доступнее, чем присосавшийся к руке москит, прихлопнутый Спенсером так решительно и мгновенно, что кровь брызнула во все стороны. И тут является свету Мария, предлагая подуть прохладной струей воздуха на ранку. Благородство которого никто не ждал, пока та, другая сбежала, оставляя его проделывать мыслительную работу над ошибками. Два пишем, одна в уме или сколько там в уме у Спенсера, создающего впечатление идеального наследника чистокровного рода.

Она ждет, что Спенсер поймет, что это шутка. Ну вот такая глупая шутка родилась её в голове за время прослушивания заевшей пластинки из чужих причмокивающих звуков и всех неловких сцен в виденных ею фильмах (хотя кому неловких не ей же самой в самом деле). Это же шутка. Это ведь шутка?
Ты шутишь, - должен объявить он как заклинание и тут же развеять любые даже самые призрачные намеки на какие-то там поцелуи. Потому что она со Спенсером? Пфф, с чего бы вообще. С чего бы вообще ей с кем-то целоваться и уж тем более кому-то предлагать. Но что-то идет не так. Вместо ироничного смеха и понимания очевидного укора, новой шпильки в копилку к уже имеющимся старым, Спенсер медлит с ответом. Он вообще почему-то молчит, отказываясь реагировать словами на любые брошенные в его адрес подколы. Он их слышит? Понимает? Или вынашивает в голове гениальный план мести, выдавая целую тираду относительно места и роли Марии в его жизни (ну то есть места нет, роли тоже, что вполне понятно). А ей хочется? Чтобы он обратил на неё внимание? Чтобы хоть разок остановился своим задумчивым взглядом на ней, делая кем-то большим, чем просто знакомым магом, который в курсе всего.
Что это с ним?
Что это с тобой? - слова вертятся на языке, ведьма даже готова уже их произнести прямо в эти темные немигающие глаза, уставившиеся на неё с непонятным, то ли отсутствующим, то ли присутствующим выражением которого она точно раньше за ним не замечала. Очень похоже на неё однажды смотрела напомаженная грудастая девушка в магазинчике со всякими косметическими принадлежностями, когда в кармане не обнаружилось достаточной суммы чтобы приобрести желаемый комплект теней и пришлось пользоваться выученным заклинанием по запудриванию мозгов. Она тогда глядела с сомнением, готова была уже прогнать беспечную покупательницу, но вдруг застыла и смотрела таким затуманенным мечтательным взглядом, будто внезапно усмотрела нечто замечательное и все силится это поймать одной лишь силой мысли, когда руки отбивают нужную сумму и вытаскивают чек под приветливую улыбку Марии. Спенсер был конечно не похож на кассиршу из магазина, Спенсер вообще не был похож даже на себя отчего воцарившаяся пауза, в которую должно было прозвучать так и не прозвучавшее уведомление о понятном сарказме, стало уж совсем неловким. Или неудобным. И что-то там еще вдруг появилось такое, что обдало её приятным тянущим ожиданием от сбоящего барабанящего сердца.
Хватит пялится, - уже собирается сказать она, как в замедленной съемке наблюдая за его действиями. Как тянет руки к ней и вдруг прижимается сам, как поддерживает за спину и это то, что вызвало бы нервный смех в любой другой момент жизни, но только не сейчас. Становится очень жарко от его тела рядом, греющего как печка, как летом, когда выбираешься из темного вечно прохладного дома на палящее солнце, прячась лицом за широкой шляпой, но с каждым шагом ощущая, как меняется температура и как обдает горячим воздухом со всех сторон, делая тягучими мысли и испариной прокатываясь по телу, отпечатываясь слабостью в идущих ногах. Сейчас конечно проще. Сейчас она сидит, утопая в мягкой перине и трогает своими только что накрашенными губами его губы. Чудно и мягко, совсем не так как тренироваться на томатах, по крайней мере это ты держишь томат в руке, а не он прижимает тебя к себе, удерживая за затылок.
Сквозь полуприкрытые веки Мария наблюдает за происходящим, но ничего особо не видно, кроме очень близко расположенного лица рядом, так что полагаться приходится строго на ощущения. Он явно знает, что делает, когда прикусывает губу, переходя на какой-то абсолютно другой уровень заигрывания и пролезая своим языком в её рот, путаясь пальцами в волосах. Может для удобства, а может чтобы не отстранилась. Мария фиксирует это своим трезвым умом, но подыгрывает на все сто процентов. Всё-таки не поэтому ли она вообще предложила поцеловаться, а Спенсер, не долго думая и не оборачивая дело в обертку шутки увлек её к себе, прижимая за спину и непроизвольно заставляя выгибаться на встречу, рукой опираясь о его грудь.
Вечно тихий и культурный, отстраненный от происходящего и упрекающий самолично себя в скуке Спенсер ведет себя так самоуверенно и даже настырно, упираясь любопытствующими пальцами чуть ниже лопаток, прямо в застежку - и ведь нашел же и даже специально остановился, поглаживая. Всегда собранный, всегда в своём образе перед окружающими - Марии ведь до чертиков интересно посмотреть что там скрывается за маской хорошего мальчика - и вот как будто бы сейчас маска сползла и можно заглянуть и можно проверить...

В какой-то момент это даже стало увлекательно - отвечать на поцелуй и робко вторить языком, всё же не все премудрости подобных развлечений её пока были понятны. И эта слабость в ногах и невесомые крылья бабочек по позвонкам и в животе, когда ударило в мозг вдруг осознание, что она не заперта больше в шкафу, старательно спасаясь мыслями в любых даже самых бредовых мыслях и даже тот факт, что он пять минут назад (если пять минут уже прошло) целовался вот прямо так с другой и не поведи себя как болван то и дальше бы целовался на этом самом покрывале, а может быть и не только целовался, ведь неизвестно как бы там всё у них зашло с Дэвис... Мысли упорно не хотели отключаться, а стоило только его руке соскользнуть с макушке и устремиться к колену, как завопило вдруг чувство самосохранения и стыда, врубая на полную предательскую сирену, пугая ту необдуманность, что происходила здесь и сейчас.
Мария издаст какой-то неловкий звук сопротивления - так мычишь, когда гуляешь по траве босиком и напарываешься на острый камешек.
Отстраняется, упираясь ладонью в его грудь, разрывая только что начавшийся поцелуй на полуслове.
- Ого... - выдохнет под нос, разглядывая лицо Спенсера с какой-то новой эмоцией, которую за собой не наблюдала раньше. Да и сам Этельстан какой-то другой уже., что даже и смеяться над ним не хочется, подбирая новые слова для едких шуток. Хочется побыть с этим причудливым ощущением желанности, не вдаваясь в подробности, но ближе его снова не подпускать - даже такого настойчивого. Пряча смущение, благо сумерки скрывали румянец. - А если в эту самую секунду в свою комнату вернется Дэвис? Что ты ей скажешь? Что передумал с ней встречаться и что она тебе совсем-совсем не нравится?
Улыбнется понимающе и даже будто споткнется, уже вот-вот готовая потянуться снова к его губам, но остановится в полушаге, освобождаясь из его рук и поднимаясь с кровати.
- Спасибо, было очень...любопытно. Я, пожалуй, спущусь вниз, вдруг меня Дерек уже обыскался, - Мария знает как это звучит и знает, что ей хочется это сказать. И может это её совершившаяся месть и удар в спину, а может и Спенсеру всё равно на то, что она говорит и всё, что он будет делать дальше, это вернется к Дэвис и признается, что был не прав. Все-таки не хотелось быть в его глазах случайной девушкой, оказавшейся, внезапно, куда доступнее, чем эта его блондинка. Просто потому что он ей нравится - что, конечно, вообще еще ничего не значит.

[icon]https://i.imgur.com/5TCSQyj.png[/icon]